Пролетая над гнездом кукушки

Во-первых, не догадывается. Макмерфи не представляет, что они решатся лоботомировать здорового человека. А во-вторых, понимаете, для Макмерфи это же не бунт «я буду бунтовать, я свободу люблю». Нет, это для него органическая форма жизни, такой способ жизни: устраивать оргии с телками, устраивать попойки, бегства, радоваться, развлекаться, наслаждаться, противостоять хамлу. Макмерфи и в больницу только попал потому, что он бежит из тюрьмы. Он совершенно не идеальный персонаж, просто вот такой персонаж оказывается источником бунта («Я хотя бы попробовал»), потому что у него есть, как вы понимаете, какие-то внеположенные ценности. Неважно, каков источник: это могут быть…

Тема человека и животного, тема эволюции животного в человека в мировой фантастике двадцатого столетия довольно распространенная. Потому что, понимаете, чем человек отличается от животного, что делает его человеком,— это самая болезненная, одна из самых болезненных проблем двадцатого века. Вот, например, доктор Моро считал, что можно животное допытать до состояния человека, и вот вам человек-пума, который его разорвал. Кроме того, доктор Моро уэллсовский полагал, что животное не знает закона, а человек знает закон и руководствуется этим. И вот эти знающие закон замученные звери сидят у него и повторяют: «Разве мы не люди?» Нет, не люди, поэтому и глаза так страшно светятся у ночного…

Понимаете, Кен Кизи мне представляется довольно сильным писателем, но автором всё-таки единственного романа — и это даже не «Пролетая над гнездом кукушки», а «Порою нестерпимо хочется…». Я когда-то под давлением замечательного литературного критика Леры Жаровой прочитал этот роман, продрался сквозь него и считаю, что это выдающееся произведение. Хотя, конечно, и «Полёт над гнездом…» — гениальный роман, да.

Что касается Ричарда Баха. Понимаете, Саша, я при всём желании не могу себя заставить любить «Чайку по имени Джонатан Ливингстон». Мне кажется, что эта вещь какая-то ужасно фальшивая и полная общих фраз. Мне и «Маленький принц» не очень нравится, о котором когда-то Александр…