Дочь Ивана, мать Ивана

Вот здесь сложно, понимаете? Феномен Распутина в том, что он — сугубо городской человек, который написал лучшую деревенскую прозу 80-х годов. И его городское образование, и его городская школа, сама городская техника его письма, очень, кстати, филигранная, очень сложная,— она и позволила написать ему деревенскую прозу. Потому что о деревенщиках говорят обычно: народные здоровые корни, исконность-посконность, и прочее. Большинство деревенщиков были людьми городской культуры. И как раз драму этого раздвоения лучше всех выразил Шукшин. И Федор Абрамов, автор великой деревенской прозы. Я её не считаю великой, но многие считают. Он был, между прочим, доцентом, литературным критиком и…

Во-первых, я не ставлю в один ряд Стругацких, Трифонова и Шукшина. Это всё-таки люди разные, явления разнокалиберные. Распутин — безусловно, замечательное явление семидесятых годов. В том, что он писал после — например, в рассказе «Сеня едет», в потрясающей повести «Нежданно-негаданно» и отчасти даже в «Дочери Ивана, матери Ивана» — проблески былого таланта мелькают. Но начиная с «Пожара», как мне кажется, Распутин как писатель резко всё-таки… не скажу «деградирует», но он попадает во власть идеи. Это не всегда для писателя плохо, разные бывают идеи, но эта идея из тех, которая губит любой талант. Я это часто наблюдал. Может быть, наконец смертоносность этой идеи станет очевидна.

Я…