Кому бы вы посоветовали читать «Бесконечную шутку» Фостера Уоллеса?

Тут довольно спорны мои мнения. Мне кажется, что Хеллера никак нельзя миновать, и позднего Хеллера в том числе, хотя наиболее известен ранний и средний, то есть «Уловка-22» и «Что-то случилось». Но мне кажется, что и «Picture this» и «Closing Time», продолжение «Уловки», и последний автобиографический роман — мне кажется, это безусловно читать надо. Мне кажется, из Дэвида Фостера Уоллеса необязательно читать все, но по крайней мере некоторые эссе и рассказы, этого не минуешь никак. «Corrections» Франзена, мне кажется, тоже нельзя миновать никоим образом. Кстати говоря, «Instructions» Адама Левина тоже хорошо было, очень занятная книга, хотя чрезмерно затянутая, на мой взгляд. Ну и «Тоннеля»…

«Corrections» – действительно очень хороший роман. Не скажу что прямо великий, но очень смешной, остроумный, трогательный по-своему. Франзен – историк идей, я бы даже сказал, историк интеллектуальных мод, к которым он относится весьма иронически и весьма разборчиво. Его интересует, почему люди  готовы брать на веру те или иные интеллектуальные поветрия, готовы публично вписываться в те или иные девиации.  Франзен – историк американского безумия. Как говорил Анненский о Лескове: «Гениальный хроникер русской дури». Вот Франзен – хроникер дури американской.

Когда он описывает это – например, в «Purity» («Свобода» мне не очень понравилась, роман с таким…

Это не я вкладываю, это есть такие конвенциональные вещи, признанные везде. Великий американский роман, во-первых, имеет ясную библейскую сюжетную прооснову, и это все очень видно в «Моби Дике».

Во-вторых, он обладает энциклопедическим содержанием, содержит огромное количество сведений таких универсальных, из всех областей жизни, как «Радуга гравитации» Пинчона, как макэлроевские «Женщины и мужчины», где тоже такой роман-энциклопедия, на полторы тысячи страниц, как «Infinite Jest» Уоллеса, и так далее.

И в-третьих, это нелинейная наррация, потому что в американском романе такого сквозного монотонного повествования не бывает, там либо очень много флешбэков и…

Знаете, проще всего было сказать такую глупость типа того, что огромная роль визуальных искусств в нашей жизни, вторжения визуальности в прозу становится такой… Нет, тут проблема, как мне кажется, в том же, что увидел Жолковский увидел в «Blowup». Ведь главная тема «Blowup» — это то, что искусство делает с жизнью, почему именно на пленке удалось увидеть убийство, которого герой не увидел в реальности, что такого в нас проявляет кино? Главная драма и «Дома Листьев», и «Бесконечной шутки» — это сложное соотношение двух искусств, прозы и кинематографа. Это попытка прозы стать кинематографом, попытка Уоллеса написать роман, от которого нельзя будет оторваться, который будет смешной и который будет…

«Кровавый меридиан» я некогда читал и в переводе, и в оригинале. Кормака Маккарти — самый интересный из сегодняшних американских писателей, если не считать Марка Данилевского, которого я безусловный фанат.

Кормак Маккарти пишет настоящим, своим личным, абсолютно нестертым, очень индивидуальным и оригинальным языком. Кроме того, мне нравится его благородная мрачность и его — как сказать?— его мизантропия. Она там разлита везде. И, конечно, «Дорога» — очаровательный роман именно по ощущению постапокалипсиса. И фильм, кстати, очень хороший.

Это не два романа, это две части одного романа, почему-то (с моей точки зрения напрасно) изданные двумя книгами. Может быть, они решили, что эта книга совсем не будет покупаться, если она выйдет в двух частях, как в свое время пелевинский роман «Смотритель» – это первый пелевинский роман, который я не смог дочитать.

Так вот, издание в двух томах – это коммерческий ход. Конечно, это один роман, и даже не очень большого объема. «Пассажир» и «Стелла Марис». Это история девушки, которая сходит с ума на почве раскаяния, потому что ее отец участвовал в ядерном проекте. И потом она гибнет. То есть гибнет она на первой странице романа, а вся «Стелла Марис» – это ее диалоги со своим психиатром. Это очень…

Наоборот, я говорил, что повествование, которое строится по принципу, открытому Дэвидом Фостером Уоллесом в последнем романе, в «Бледном короле», когда разные главы прилетают в читателя с неожиданных сторон, и он не знает, от чего заслоняться, и все они в разных жанрах и на разную тему, — вот тогда хорошо, правильно.

Повествование как чередование мотивов, как чередование лейтмотивов — это, на мой вкус, как раз вполне легитимный способ строительства повествования. И у Стругацких часто бывает: новая глава — новые локации, новый герой. Такой стиль не просто имеет право на существование, а, рискну сказать, «теперь так носят». Чехов первый в «Архиерее» начал строить повествование не как…

Есть такое дело. Ну, не скажу, что от лица судьбы, но то, что у Маккарти нет протагониста,— это факт. Он смотрит на действие всегда свысока. Я очень люблю «Кровавый меридиан», очень люблю «Дорогу». Пробовал читать ещё какую-то книгу (сейчас не вспомню какую), но не пошло. Ну, по-английски. У него, надо сказать, очень сложный язык, он не пускает в себя. Но Кормак Маккарти — прекрасный автор. Конечно, не того уровня, что Кинг, не такой изобретательный, не такой человечный, но «Дорога» — это здорово.

Таких очень много, это и «Бесконечный тупик» Галковского, и «Бесконечная шутка» Дэвида Фостера Уоллеса (интересно это совпадение названий, авторы друг о друге не знали, конечно). Но я полагаю, что по-настоящему набоковский прием заключается не в том, чтобы издать роман с комментариями, построить роман как комментарий, а в том, чтобы рассказать историю глазами нормального и глазами сумасшедшего. С точки зрения нормального история логична, скучна и неинтересна. С точки зрения сумасшедшего она блистательна и полна сложных смыслов. Наиболее наглядный пример — роман Чарлза Маклина «The Watcher», «Страж», как у нас он переведен. Это гениальный роман, я считаю, и история, рассказанная там…