По-моему, это абсолютный шедевр «Дерево Жанны» Арсения Тарковского:
Мне говорят, а я уже не слышу,
Что говорят. Моя душа к себе
Прислушивается, как Жанна Д'Арк.
Какие голоса тогда поют!
И управлять я научился ими:
То флейты вызываю, то фаготы,
То арфы. Иногда я просыпаюсь,
А все уже давным-давно звучит,
И кажется, финал не за горами.
Привет тебе, высокий ствол и ветви
Упругие, с листвой зелено-ржавой.
Таинственное дерево, откуда
Ко мне слетает птица первой ноты.
Но стоит взяться мне за карандаш,
Чтоб записать словами гул литавров,
Охотничьи сигналы духовых,
Весенние размытые порывы
Смычков — я вспоминаю, что со мной.
Душа к губам прикладывает палец:
«Молчи! Молчи!».
И все, чем смерть жива
И жизнь сложна, приобретает новый,
Прозрачный, очевидный, как стекло,
Внезапный смысл. И я молчу, но я
Весь без остатка, весь как есть — в раструбе
Воронки, полной утреннего шума.
Вот почему, когда мы умираем,
Оказывается, что ни полслова
Не написали о себе самих,
А то, что прежде нам казалось нами,
Идет по кругу
Спокойно, отчужденно, вне сравнений
И нас уже в себе не заключает.
Ах, Жанна, Жанна, маленькая Жанна!
Пусть коронован твой король — какая
Заслуга в том? Шумит волшебный дуб,
И что-то голос говорит, а ты
Огнем горишь в рубахе не по росту.
Из больших вещей, конечно, «Середина века» Луговского и прежде всего «Эфемерида». Но мне очень нравится «Баку» и очень нравится «Алайский рынок» из невошедшего туда. Во всяком случае, когда Ефремов читал «Алайский рынок», в зале, конечно, было что-то — какое-то неистовство. Никто не понимал, что за такие стихи.
«Возьми на радость из моих ладоней» — да, замечательные. Мы, собственно, и не спорим. Мы считаем, что Мандельштам в белом стихе как раз мало равных себе знает. «Как эти покрывала мне постылы…». Нет, шедевр!
